старое тепло
Были тяжелые периоды — вы, он, с которыми вы помогали друг другу справиться?
Наверное, когда родилась Василиса. Во-первых, роды у меня были крайне тяжелые, два дня, потом долго поправлялась, плюс на меня свалилась послеродовая депрессия. А незадолго до этого мы прилетели из Испании, и я заметил, что у Бори была родинка на икре, которая кровоточила. Отправил в больницу, он отмахнулся, мол, зацепил штаны, ничего страшного. Но мы все-таки поехали на Каширку. А доктор с квадратными глазами уходит с осмотра и говорит: «Вы понимаете, что приедете завтра, и все! Это меланома, она уже дала метастазы, нужна срочная операция! «Я предлагал прилететь к друзьям в Израиль, но Боря не хотел. Мы сразу поссорились. В итоге здесь вырезали, но все закончилось плохо: через некоторое время он сдал анализы, и стало ясно что требуется повторная операция. Василисе пять месяцев, мы с мамой и дочерью летели с ним в Израиль. Состояние Бори тяжелое, снова реанимация … Около месяца я жила в больнице. Не знаю. насколько это правильно, ведь когда ты рядом и видишь все, что происходит с человеком, это очень страшно. Я бегала из поликлиники к ребенку, потом села с мужем. В какой-то момент врач говорит: «Сделай отдохни хоть пару дней, а то скоро сюда рядом поставим ». Потом Боря поправился, ходил с тростью, хромал. Я даже заболела нервной анорексией. На самом деле никого не было. Да, все были на телефон, друзья, знакомые держали руку на пульсе, но физически мы были одни. Его сын, я помню, часто звонил, был я Заинтересован в здоровье отца.
